Не хочу быть полководцем - Страница 128

128

Моя идея, которую я выложил Воротынскому, была похожа на замысел поимки Шер-Хана как две капли воды. Согласно ей, этим запасным, или вторым — называй как хочешь, — войском должна стать часть и без того скудных сил самого Михаилы Ивановича, которым — но только после того, как измотаем татар, — предстояло пробраться в обход всей армии Девлет-Гирея и в нужный момент ударить с тыла.

Воротынский ухватился за нее сразу. Ему не понравилось единственное — пока будет осуществляться сам обход, вся оборона ляжет на плечи пеших ратников да на немецкую дружину.

«Это значит дергать Смерть за усы», — прошептал Маугли.

— Удержатся ли? — усомнился он.

— Жить захотим — удержимся, — усмехнулся я. — К тому же некуда нам отступать — тогда точно смерть придет.

— Сколь же времени ты мне дашь? — осведомился он.

— На закате уйдете, а после полудня ударите. Знак обычный — запустим вверх горящие стрелы. Хоть одну, да увидите. Значит, пора. Ну вдобавок шарахнем изо всех пушек. Не увидите, так услышите. Но это потом. Вначале измотать надо. Хоть пару дней, но придется драться всем вместе.

— А ежели он прочих не повернет да двинется на Москву? — уточнил Воротынский. — Сакмагоны сказывали, он уже и Пахру вброд перешел.

— Завтра будет видно, — вздохнул я, не зная, что еще ответить.

Мое упрямство победило — еще до рассвета Воротынский, проинструктировав Хворостинина, ушел с основными силами к гуляй-городу, так что поутру татары бурно ликовали, увидев что расклад не меньше чем один к четырем в их пользу. Но князь не подвел, и его люди тоже. Дрались они яростно и… бежали тоже дружно.

Да-да, бежали. Все согласно моему плану. Вот только победить у крымчаков не вышло — перед гуляй-городом русская конница брызгами разлетелась во все стороны, и грянул пушечный залп, а одновременно с ним шарахнули и ручницы.

Сводная мощь пушечно-ружейного огня оказалась настолько велика, что выбила чуть ли не тысячу всадников разом, ошеломив остальных, которые немедленно бросились бежать. Но у ратников Воротынского кони были намного свежее, так что ушло от разгрома не больше тысячи. Потери — один к десяти. Но еще неизвестно, что решит Девлет.

Много чего я выслушал от князя «Вперед!» на следующий день, пока крымский хан пребывал в раздумьях — то ли продолжать движение вперед, на Москву, то ли поначалу разобраться с кусающими за пятки русскими воеводами.

Но Девлет-Гирей и впрямь не рискнул идти дальше. Простояв эти сутки вместе с основными силами на приличном, верст пятнадцать, расстоянии от нашего гуляй-города, он все же повернул коней, решив вначале разделаться с теми, кто поближе.

Татары дрались храбро, ничего не скажешь. Но и мы стреляли метко. Хотя всех не убьешь — слишком много времени уходило на заряжание ручниц, так что всякий раз приходилось вступать в рукопашный бой.

К тому времени я уже был вторым воеводой загадочного воинского объединения под кодовым названием «сводный полк гуляй-города». Или третьим. Честно говоря, я так до конца и не разобрался, да и не до того мне было. Знал одно. По приказу Воротынского в пищальные дела никто не лез. Ни его толстый тесть Иван Меньшой Васильевич Шереметев, ни опричный воевода, окольничий и князь Дмитрий Иванович Хворостинин, ведавший преимущественно лихими вылазками имеющейся в его распоряжении конницы. Остальных же воевод я вообще почти не видел — либо раненые, либо находились подле своей конницы, либо… в нашем с Хворостининым распоряжении.

Да-да, мелких, из числа городских, Воротынский сунул нам с Дмитрием Ивановичем. Не всех — большая их часть тоже находилась с конницей, но кое-кто имелся. Например, воевода из Новосиля князь Михаил Лыков, или виртуозно рубившийся в первых рядах левой рукой — правая была ранена — поджарый князь из Донкова Юрий Курлятев, большой мастер не только сабли, но и бердыша. Как он ухитрялся им орудовать при своем ранении — уму непостижимо.

Впрочем, врать не стану, ими, по счастью, я не командовал. Зачем мне лишние заморочки? Сейчас начнут вспоминать про отечество да когда, куда и у кого прапрадед водил полки и распивал мед с Иваном Калитой — и что тогда? Причем начнут — по закону подлости — непременно в самый неподходящий момент. И оно мне надо? Так что всеми ими руководил Хворостинин.

Мне и без того хватало забот со своими двумя дружинами — немецкой, где непосредственно командовал Фаренсбах, но под моим началом, и сводной русской, куда вошли не только обученные мною ратники Воротынского, но и куча прочего народу. По уговору с Хворостининым они в сече не участвовали — убедил я князя, что пользы от них будет гораздо больше при стрельбе. Палили из ручниц не все — лучшая треть, то есть к каждому я приставил двух заряжающих. Получалось гораздо эффективнее — и бой точнее, и частота выстрелов не втрое — впятеро выше. Последнее именно благодаря конвейерному методу. Когда человек стоит только на одной операции, скорость ее выполнения обязательно возрастает.

Разумеется, пытаться внедрить все это тут, во время нескончаемых атак, нечего было и думать. Тут не учить — воевать надо. Но не зря же мы проторчали в Серпухове чуть ли не два месяца. Все земляные работы, включая и сколачивание щитов с бойницами для гуляй-города, осуществлялись крестьянами из близлежащих деревень и посошными людьми — что-то вроде средневекового стройбата. Иногда к Воротынскому обращались с просьбой помочь ратными людишками, но даже если он и выделял народ, то моих не трогал.

Фаренсбах поначалу упирался перед моими нововведениями. Дескать, по старинке лучше, но Михаила Иванович, рыкнув на строптивого немца, объявил, что фряжский князь Константин Юрьевич отныне правая рука набольшего воеводы и вообще главный по пищалям, а потому… Дисциплинированный немец тут же смирился, а чуть позже, чтобы человек окончательно проникся, мы засекли время по солнышку — благо дни стояли ясные — и устроили стрельбы по-новому, а потом по-старому. Тогда-то после подсчета количества выстрелов и выяснилось преимущество моих нововведений. Так что утверждение, что впятеро быстрее, не голословное — проверено.

128